В детстве у меня почти все друзья были мальчишки, не интересно мне было с девочками, скучными они мне казались. Да и не понимала я их. А вот с мальчишками всегда интересно было: и рыбу половить, и по деревьям полазить, и в войнушки поиграть, и палками подраться. В общем, пацанкой я была. Лето проводила у бабушки с дедушкой на море.

Там был друг — Стасик. Где мы с ним только не лазили. Все скалы прибрежные наши были. Слюду мы там искали и окаменелости древние в виде ракушек всяких и растений интересных. Еще вылавливали в море маленьких тонюсеньких рыбок — «рыба-игла» мы их называли, мелких крабиков и засушивали их. Взрослые ругались, так как вони от них было… но нам непременно за лето хотелось накопить чего-нибудь такого необычного и привезти потом показать классу.

Была у нас небольшая компания, состоявшая в основном из его братьев, моих и некоторых соседских мальчишек. Все, кроме меня, парнишки. Держалась всегда на равных. В обиду себя не давала. Уважали! Запретила называть себя Шуркой, даже как-то аргументировала этот свой каприз, сейчас уже не помню как… Но помню, что восприняли они это всерьез, особенно, когда в Андрея, моего кузена, прилетела моя сандалина. Прямо в ухо. Он так испугался моего гнева, что даже бабушке жаловаться не побежал. Но я схитрила, конечно же… Я вовсе и не собиралась кидаться. Просто припугнуть хотела, когда он дразнился. Сняла сандальку, замахнулась, а она возьми да и соскользни… да и прилетела как ровнехонько, я аж сама удивилась и расстерялась. Но в том, что это было случайно, так и не созналась. Зато как меня мальчики после этого уважать стали. Называли с тех пор только Сашей и без ехидства.

Стасик был мне ближе всех по возрасту. Да и интересней мне с ним было. Он учил меня ловить тарантулов. Это при моей-то панической боязни пауков! Эти мелкие твари живут в норках, считаются жутко опасными насекомыми. Но детям их ловить одно удовольствие. Мы брали шарик липкой мастики, прикрепляли к ней тоненькую резиночку, почти как ниточку, и осторожно опускали шарик в норку. Цель была раздразнить паука и заставить в гневе вылезти из убежища. Как только зверь выползал, его тут же накрывали спичечным коробком и закрывали. Тоже, знаете ли, искусство! Надо ж успеть не замешкаться и исхитриться вовремя убрать руки. Насекомое-то агрессивное. Но никто покусан еще не был, по крайней мере на наших глазах. Поэтому азарт был неисчерпаем. Правда для меня так и осталось загадкой, зачем мальчишки потом этих пленников домой тащили? Зачем их хранить? Многие их даже умудрялись подкармливать. И конечно же не обходилось без хвастовства: «Смотри, какого я тарантула поймал!» Меня ж хватало только на то, чтобы выманить их из норок. Потом я в ужасе сразу же отскакивала и на расстоянии метра наблюдала за тем, как жертву загоняют в темницу. Было в этом что-то завораживающее!

Любили мальчишки еще змей. Но не ядовитых гадюк, конечно, этих они и сами боялись. В море водится много безобидных для человека змей. Они ловят рыбу, абсолютно не ядовиты и не агрессивны. Змейки такие. Часто попадаются очень маленькие разновидности, умещающиеся в одной руке. Мальчишки пугали ими девчонок. Не очень приятно прикасаться к их скользкой шкурке, может потому я и не любила их. А когда видела, что они проплывают мимо меня в воде, резко металась в сторону.

Однажды я видела одну змею. Я наткнулась на нее случайно. Скалистая тропинка над морем была очень узкая, временами обрывалась, так как скалы часто осыпались. Внизу были острые скользкие прибрежные камни и море с безумным прибоем. На мысе, в том месте, где скалы почти вертикально врезались в море, всегда был сильный прибой из-за течения, омывающего эту часть берега. Поэтому дорожка считалась не из легких. Но ходить по ней было удовольствие неописуемое: с одной стороны белый известняк шершавой стены, с другой четыре метра морского обрыва и рев беснующихся волн… Страшно было перепрыгивать через дыры, когда тропинка обрывалась. Но какое чувство охватывало, когда ощущал вибрацию этой высоты, этой опасности и безумства какого-то непонятного опьянения.

В одной из таких прогулок Стас немного отстал от меня, — камешек попал в сланец. Я не стала его дожидаться и двинулась дальше. Внезапно меня словно молния ударила — я увидела ее! Я до этого еще никогда не видела ее на таком близком расстоянии. Многое слышала о гадюках, знала, что они водятся в этих местах, в принципе опасалась встретить нечто подобное. Но вот так сразу — наткнуться на нее на узкой скалистой тропинке. Да что наткнуться, — я чуть не наступила на нее! Но вовремя отлетела назад, вжавшись в стену. Сработал мгновенный рефлекс распознавания специфического змеиного узора, благо энциклопедию животных с братьями хорошо изучили. Как еще не упала в море — удача! Но самое интересное не это.

Змея тоже испугалась. Да чуть не до смерти. Она ж, понимаешь, лежала себе, лежала, на солнышке грелась. Может мечталось ей что… змеиное… А тут хоп — и чуть не раздавили. В общем ретировалась она с той же примерно скоростью, что и я. Испуг был обоюдным. Но с ее стороны еще и явное недовольство чувствовалось. Она где-то между камней быстро отыскала щель и скрылась в ней, мне на радость и успокоение. Хотя сердце трудно было унять даже после ее исчезновения.

Это и было самое страшное существо этих мест. От встречи с ним осталось ощущение, что я что-то прошла. Я осталась жива, здорова, психически нормальна. А значит — мне повезло. Или что-то другое? Нет, у меня было другое впечатление. Испуг того, кто пугает других, дает нам некую подсказку. То был не враг, то было живое существо, любящее солнце, морской воздух, сон и покой. То было напуганное существо, чувствующее в момент шока свою беззащитность. Это было такое же, как я, маленькое живое создание. Я не стала с тех пор меньше бояться змей. Но по другому стала относиться к своим страхам.

Так же высота, она для меня просто высота, с которой открывается красивый обширный вид, огромное пространство. Она меня опьяняет. Я не боюсь стоять у края. Особенно, если внизу море… а вверху — небо и солнце!