Принцесса.

Случайно ли забрел ты к нам,
Беспечный странник-менестрель,
Чтоб вечер посвятить стихам
Смогла вся наша цитадель?
Чтоб мы наполнились теплом
Баллад печальных и смешных,
В которых все мы узнаем
Легенды прошлых дней земных?
И что нашел в глазах моих,
Так дерзко взоры оброня,
Неужто в белом снеге их
Тебе не видится броня?

Менестрель.

Ты хочешь знать, о чем поют
Огни твоих зеленых глаз? —
На струнах отыскав приют,
Пускай печаль изложит сказ:
Я вижу птицу, что, крылом,
Синея, словно моря гладь,
Врывается в твое окно,
Садясь на белую тетрадь.
Ты кормишь гостью прямо с рук
И нежно гладишь по спине,
И гонишь прочь своих подруг,
Чтобы остаться в тишине.

Принцесса.

Как в струнах заиграла быль
У одинокого окна,
Сметая повседневность в пыль,
Вливая горечь допьяна!
Ты рассказал мой лучший сон,
Терзающий мятежный дух,
Как же тебе открылся он
И лег так ласково на слух?
Ты — черный маг иль демон сам?
Опасен взор твой огневой…
Но все, что хочешь в дар отдам,
Коль путь укажешь к птице той.

Менестрель.

Той птицы нет среди дорог,
Среди небес не виден след.
И ни на чей она порог
Не принесет с собою бед…
Она живет в твоей груди
И мечется как в клетке зверь.
Подай мне нож и подойди, —
Я ей открою эту дверь!
Не бойся, Дева, я шучу!
Я не убийца, не злодей,
И колдовством я не кручу,-
Я в душах только чародей…

Принцесса.

Ты дерзок, жалкий песнелов,
Уж плаха по тебе грустит
За то, что под дверной засов
Не прячась,жало говорит.
Но я, пожалуй, подарю
Тебе возможность оправдать
Себя, коль в песне уловлю
Ответ на то, чего мне ждать…
Возьми же кубок! Пей до дна!
Пусть эта ночь прогонит сны…
А нам хватило бы вина,
Чтоб избежать больной вины…

Менестрель.

Я пьян тобой и этим сном,
Бросай свой пир, уйдем со мной!
Там степь ложится за окном,
И звезды пляшут, словно рой.
В твоих глазах я вижу ночь
И отблески зари вдали…
Уйдем, уйдем отсюда прочь,
Пока не скрылись корабли!
Не тешь сомнением себя,
Что я и плут и негодяй,
Я просто разглядел, любя,
В тебе такого же, как я!

1
Есть где-то там, среди равнин,
Среди лесов и быстрых рек
Старинный замок-господин,
Что выстроил не-человек.
2
Легенды сложены о том,
Как жил когда-то исполин,
Построивший себе здесь дом,
Что б век свой прожить до седин.
3
И башни взвились в вышину,
И окна выстроились в ряд,
И по периметру в длину
Разбился самый чудный сад.
4
И был бы радостен тот день,
Когда закончен был приют,
Коль не мрачнел бы он как тень,
Смотря на созданный уют.
5
Всегда один среди людей,
Всегда чужой, всегда не тот,
Он был как странник средь степей
Своих лишь внутренних забот.
6
Его не раз уж звали в бой
Призывом, что он «всех сильней»,
Иль в гущу леса на разбой,
Иль на охрану королей.
7
Но он не видел в том вины,
Что устоял от лестных слов,
И по тропе чужой войны
Не поспешил сбирать улов.
8
Ему был мил его «покой»,
Прозрачный, словно ручеек,
В его душе, всегда нагой,
Как у того, кто одинок.
9
Он так любил свой дивный лес,
Небес лазурных купола,
Что с просьбами к судьбе не лез, —
Она и так сполна дала.
10
И вот, возвысившись горой,
Над всеми замками страны,
Тот замок скрыл его стеной
Каменьев с каждой стороны.
11
Но одиночество — тот друг,
Что ближе всех, коль он возник,
В своем стремленьи слышать стук
Биенья сердца каждый миг.
12
Он был последний из своих,
Последний сын, последний князь, —
Из рода Старших и Больших,
Прервавших с этим миром связь…
13
Где встретить тех, кого уж нет?
Кому печали показать,
Когда в душе «стихает» свет?
Где тот, кто сможет все понять?
14
Дороги быстро и легко
Уводят в мир других прекрас,
Ведя к тому, что так близко
Мятежным душам каждый час.
15
И он решил оставить дол
И ускользнуть из этих рощ,
Что б испытать, как произвол
На нем проявит свою мощь.
16
Белея, седина вершин
Звала взобраться по камням
Туда, где воздух слаще вин,
И сверху мир подобен снам!
17
И он увидел высоту,
Совсем не ту, что видел сам,
Раскрыл земную красоту
Везде, во всем, — не только там.
18
И в глубине лесных озер
Под зеркалами спящих вод
Он разглядел и свой узор,
Своей души глубокий грот.
19
Он видел множество «себя»,
Куда б ни кинул ясный взгляд;
Любым мгновеньем бытия
Он сам в себе лечил разлад.
20
И он ушел… Ушел совсем
В тот мир, что стал ему родней,
Что б стать в нем всем или ничем
И перестать быть «всех сильней»…
21
Чтоб раствориться средь лесов,
Войдя душою в каждый лист;
Средь гор, речушек и холмов
Найти свой «храм», пока он чист.
22
А замок?… Мыслимо ли в нем
Души мятежность уместить?…
Он говорит нам лишь о том,
Как мало мы умеем жить…