Не удивительно, что мне никогда не хотелось быть женщиной. Как часто, сидя под парусами, я кляла судьбу за то, что родилась не мальчиком. И в отместку ей за неудачную шутку — назло делала все так, чтобы не чувствовать себя ущербной половиной человечества. Я презирала всех женщин без разбору. Надо ли объяснять, как меня бесил этот маскарад? Это платье — ужасно розовое, с вышитыми на подоле бабочками… рюшечки и белоснежные ленточки, кружавчики на пышных рукавах… и бисер на бархатных туфельках. Но ради золота, причем — нашего, надо было постараться.

На прощанье папаша успел еще совет дать:
— Выпей побольше и забудь про зубки. Увидишь жемчуг и монетки — женское само придет.
Помню его смех — наглый и довольный.
— Но сильно не напивайся, помни про дело. — предостерег он напоследок.

Дело, в принципе, шло нормально. Вражьей пьяни нравились все женщины, что были в таверне во время празднования. Я подсела к молоденькому, который уже едва держался за стол. Его было легче всего тащить до корабля. Щуплый и хиленький, хорошо, что он не сопротивлялся, — моей злости вполне хватило бы на тот момент, чтобы выместить на нем свой гнев. На борт меня пустили охотно. Любезно предложили даже заменить Шпаненка «настоящими мужчинами». Пришлось применить пару своих излюбленных приемчиков, не удержалась. Синяк очень шел носатому, захотелось тут же поставить другой, но он обиженно захлюпал носом и проскрипел:
— Ну и шалавы пошли…

Стало смешно, тогда я вошла в раж. Выставила вперед ножку, уперлась руками в бока, слегка наклонила влево голову и заманчиво улыбнулась (сто раз видела этот женский заманок — вот уж не думала, что придется применить!). Сработало! Высокий белобрыс, криво оскаливаясь, хищнической походкой медленно подошел ко мне. Почти полностью потеряв бдительность, он даже не заметил, как оказался головой в бочке с селедкой. Ну хоть какое-то развлечение от всей этой операции! Войдя во вкус, я еще несколько раз применила эти коварные ловушки, вспоминая все, что когда-то видела или слышала о женском боевом арсенале.

Не все, конечно, шло, как задумывалось… Мою мардашку пару раз обозвали «милой», норов — «жгучим», фигурку — «стройной». Одному наглецу даже удалось потрогать мою коленку. За это он поплатился разбитым носом, от нее же. Но положение грозило усложниться. Пираты возвращались на корабль догуливать эту ночь. Все были счастливы и веселы. Еще бы! Легко пропивать чужие сокровища! Мне надо было быть поосторожнее. Поэтому при капитане я постаралась быть посмирнее.

— Эй, ты что здесь буянишь? Ликерчику перебрала? — крикнул мне изрядно пьяный Кривой Глаз. Его не зря так прозвали, — глаз был настолько мерзко обезображен, что вся его морда внушала уважение уже хотя бы потому, что глаз все-таки еще держался, зловеще и подозрительно на всех кося. Я не растерялась и ответила:
— Жду настоящего пирата! Тут только сброд какой-то… Едва на ногах держатся, а еще и любовь обещают!
Капитану понравился мой выпад. Тут же решил доказать, что пираты на корабле все-таки имеются. Пришлось разрешить ему даже приобнять меня за плечи, пока шли в его каюту.

Не сказала бы, что увидела что-то новенькое или необычное… Но все равно было как-то не очень. Голый Кривоглаз был еще безобразнее. Что? Теперь моя очередь? Я на мгновение растерялась, но нужно было как-то выкручиваться. Благо, он был уже весьма пьян, и, похоже, тоже не знал, с кем связался. А на стене висела замечательная шпага, длинная и тонкая, с позолоченной рукоятью и рисунком в виде соколиного глаза. Она-то и стала моим первым личным трофеем. А капитана пришлось убить, — раздражал он меня в таком виде, с улыбочкой своей наглой…

Дальше шло легче. Надо было только плеснуть побольше яду в допиваемое пиратами вино. Настроение у меня явно улучшилось, поэтому свою команду я встречала сидя на корме с бутылкой красного вина из капитанской каюты и с дорогой шпагой на боку. Морской Бог был доволен. Яд, правда, подкачал… Он не то чтобы не свалил «победителей», он их едва усыпил. Или кровь наша пиратская такова? Сама по себе — яд? Шпагу мне разрешили оставить себе в качестве поощрения, а вот Кривого Глаза отец мне прощать не хотел, — лишила его права мести.

Слухи о Маленькой Пиранье быстро расползлись по островам. Я стала местной знаменитостью. Но вот платья я зареклась с тех пор надевать. К мужчинам стала относиться еще более жестко. А вот женщин даже немножко зауважала.

Капитан наш — хитрый, зараза! Ему эта история показалась не только забавной и полезной, но еще и очень заманчивой… Он стал обдумывать новый план, плавно подбираясь ко мне, постепенно туша мой гнев раскрывающимися соблазнами.