Акт первый.

Затемненная сцена. В уголке над небольшим столиком включен абажур, светится монитор открытого ноутбука. Входит Александра, на ходу помешивая ложкой в маленькой кастрюльке, заглядывает в ноутбук: О! Иван. Да, пишу я, пишу… Беспокоится. Надо бы ответить.

Из-за двери соседней комнаты доносятся детские крики, визг, топот и звон битой посуды… Из щели под дверью летят перышки от подушки.

Одной рукой, стоя, печатает (вслух): Привет, первый акт уже начала писать. Высылаю тебе план. Пока можешь продумывать второй акт. Детей уложу и сяду дописывать. Пока.
Уходит.

Действующие лица:
Арль – главный актер, режиссер и сценарист бродячего театра.
Коллетт – актриса главных женских ролей, жена Арля.
Пьер — актер, играющий в основном роли несчастных влюбленных, друг Арля.
Джек – молодой актер.
Мишелина – молодая актриса, дочь Арля и Коллетт.
Роз – актриса.
Казимир – актер.
Труппа актеров. Кучера. Лошади.

Действие первое.
Степь. В центре сцены фургончик в лучах заката. На крыше фургончика сидит спиной к зрителям сгорбленный Арль. Доносятся голоса: Это остановка? — Да, пора бы уже остановиться. — А что случилось? — Почему стоим? — А где Арль? — Да, черт его знает.

Из открывающегося окошка фургончика высовывается головка Коллетт в аккуратном белом чепчике: Арль! Арль! Ну где же ты? Простудишься! Даже куртку не надел…
Вслед за Коллетт в окне появляется седой Пьер: Не переживай за него, он здоровее нас всех. Сейчас погуляет и вернется.

Коллетт (возмущенно): Что за прогулки ни с того ни с сего?
Пьер: Творческая душа иногда требует одиночества.
Коллетт: Как бы это «одиночество» не стоило ему насморка.
Коллетт исчезает из проема окна, появляется на пороге. Одеваясь, выскакивает из фургончика и, оглядываясь по сторонам, продолжает звать Арля.

Пьер, поудобнее располагаясь в окошке, закуривает трубку и меланхолично смотрит на суету Коллетт. Появляются другие участники труппы. Все начинают искать Арля.
Арль кашлянул. Коллетт обернулась, заметила его и с причитаниями ринулась к фургончику: Ну что это еще такое? Совсем обалдел? Надо вот тебе? По крышам только лазить не хватало. Роз, тащи лестницу. Арль, как ты залез-то сюда?
Казимир: Может, запрыгнул.

Пьер (казимиру из окна): Что, объявился?
Казимир: Да что ему сделается…
Пьер: Хандрит?
Казимир: Хандрит.

Роз принесла лестницу, поставили. Коллетт поспешно полезла наверх. Пьер высунулся из окна, увидел это дело и обеспокоенно заворчал: Ну, куда ж ты, мать, лезешь-то?
Пьер (выскочив на улицу и хватаясь за лестницу): Коллеттушка, осторожнее! Да сам он слезет, что ты переживаешь?
Коллетт: Подержи, Пьер, а то шатает меня что-то…
Пьер: Давай я сниму этого засранца.
Коллетт: Да нет же, поговорить с ним надо.
Пьер (в сторону глухим голосом): Я бы давно уже поговорил…

Коллетт дотягивается до Арля, пытается потрясти его за рукав: Арль. Ну, милый… Ну, что с тобой опять?
Арль в ответ: У?
Коллетт: Простудишься.
Арль: Мне и так мало осталось.
Коллетт: Не говори так!
Арль: Эх, родная… Мой закат уже давно открывает двери. Что толку оттягивать время? Я чувствую, что приближаюсь к нему.
Коллетт: Ну, полюбовался закатом и ладно. Пойдем спать. Да и не ел ты сегодня.
Арль: Я даже и не заметил. Все пустое. Уходя, солнце успело ослепить меня, теперь глаза ничего не видят, кроме открытых дверей.

Коллетт: Прохладно. (кричит вниз) Роооз! Роз, принеси куртку. Да не мою, глупая, Арля.
Пьер (держа лестницу): Ну что там? Ээээ, похоже это надолго…
Коллетт (тормошит мужа): Пойдем, хватит сидеть, ужин скоро.
Арль: Оставь меня. Ты цепляешься за то, чего уже нет. Даже мои мысли уже далеко не здесь.

Коллетт (забирается на саму крышу и поудобнее усаживается рядом с Арлем): Зато я здесь, живая и любящая. Я переживаю за тебя. А ты уже слеп…
Пьер (обеспокоенно): Коллетт, ну а ты-то куда?
Арль: Это ты, старая калоша, Пьер? Как дела, дружище?
Пьер: Ага, меня ты, значит, еще помнишь. А вот женщину свою совсем не жалеешь, не видишь… А ну слезай, скотина!
Арль (довольно хмыкнув): Мое время ушло, отсюда я слезу только в могилу. Оставьте меня где-нибудь под деревом. Проезжая, недалеко отсюда, я видел одно хорошее дерево, такое же одинокое в степи, как и я. На нем сидел ворон, да, кажется, это был ворон.
Пьер: Ты бы лучше новый спектакль продумал, чем деревья рассматривать. А сидела там обычная ворона.
Арль: Да что ж я, ворона от вороны что ли не отличу?

Коллетт (поглаживая его по плечу): Ворон, ворона, какая разница? Рано тебе еще об этом думать. Да и пугаешь ты меня.
Арль: Тоска, милая… Посмотрел я на это место и подумал — лучшего прибежища и не найти. А покой… какое там умиротворение, под этим деревом…
Коллетт: Можно вернуться и просто под ним посидеть.
Арль: Нет. (обнимает Коллетт, поворачивается в профиль к зрителям) Возвращаться нужно навсегда, а так — это только обманывать себя.

Коллетт: Тогда не будем вообще возвращаться — поедем дальше.
Арль: Ах, моя добрая, славная Коллетта, как долго мы едем с тобой, сколько масок уже сменили? Как они все прилипают к нам, что отдирать иногда приходится с кровью. И все для чего? — Чтобы назавтра одеть новую маску! Эта дорога бесконечна, дурная дорога. Я всегда искал ту роль, которая станет именно моей. Где она? В какой из масок? Может быть она и была под тем деревом…
Коллетт: Мы сами выбрали эту дорогу.

Арль: Я устал.
Пьер: Еще бы! Столько играть. Но именно ты распределяешь роли — мог бы и отдохнуть пару раз. Или боишься упустить самые лучшие?
Арль: Я выбираю самые трудные! Ведь это мне и приходится чаще всего умирать, и хохотать больше никто так не умеет на пороге смерти. А драться? Вы же все как мямли…
Пьер: Ну вот, видишь, куда мы без такого героя?

Коллетт: Завтра новый город. Надо бы сценарий придумать.
Арль: Для меня завтра уже не будет. Но спектакль, если хотите, можем прямо сейчас и поставить. Да. На прощанье я для вас всеже сыграю свою последнюю роль! (встает в торжественную позу прямо на крыше фургона, громко — так, чтобы вся труппа слышала): Итак! Играем прямо здесь, прямо сейчас. Сцены не надо — достаточно этой травы под ногами (спрыгивает на землю). Пьер, ты будешь палачом, аллегорией Времени.
Пьер (возмущаясь): Я играю только любовь. Больше не на что не годен, ты же знаешь.

Арль: Хорошо, будешь играть влюбленного палача. Любить будешь Клеопатру. Клеопатра (Коллетте), встань сюда, нет, чепчик можешь не снимать, так сойдет.
Роз (в сторону): Всегда ей главные роли достаются…
Арль (распределяя роли): Так, а где остальные? Спят? Где Мишелина, где эта чертова девчонка? Прощальный спектакль отца, а она прохлаждается, черт знает где! Ну ладно, играем!

Действие второе.

Те же и Джек.

На сцене появляется запыхавшийся Джек, становится рядом с Пьером, вполголоса спрашивая у него: В чем дело-то? Почему остановка?
Пьер: А, ты. Только проснулся что ли? Спектакль…
Джек (растерянно): Какой спектакль? Не приехали же еще (оглядывается по сторонам), да и степь кругом.
Пьер: Не оглядывайся, мой друг, смотри всегда вперед, ты еще так молод. Гляди, как умирают настоящие герои, они доигрывают все до конца, до последней секунды остаются верными себе.
Джек: Кто умирает? А, это игра такая?
Пьер: Вряд ли, сердце Арля слишком долго несло весь этот груз, он перестрадал столько трагедий, прожил столько жизней, что ни в одной живой душе и не поместится…
Джек: Вы серьезно? Не может быть! Неужели уже ничего нельзя сделать? Лекаря найти…
Пьер (останавливая Джека): Куда ты, что ты можешь сделать, когда он сам себя не может остановить — никто его не остановит.
Джек: Но что-то делать надо!
Пьер: Эх, молодость… Как резво ты стремишься вмешаться в неудержимый поток потерь… Единственное, что ты можешь сейчас сделать, это подыграть ему.

Арль (замечает Джека и вытаскивает его в круг действия): О! Вот и наш малыш Джек! Сегодня, ты будешь играть самого себя, сегодня мы все играем только себя. Ну-ка представь, мОлодец, чего бы тебе хотелось больше всего на свете? Как бы ты распорядился жизнью, если бы пакостная судьба не забросила тебя на эту убогую дорогу? Ну?!
Джек (нерешительно): Да ничего особенного.
Арль: Ну же! Говори – сейчас я дам тебе ту роль, о которой ты всегда мечтал!

Пьер: Мне бы ее кто-нибудь дал…
Арль: Погоди, старый плакальщик, и до тебя доберемся.
Джек: Я бы… Ну я бы сыграл… Но сначала мне пришлось бы просить благословения.
Арль: Какого благословения? Не смеши меня. С каких это пор актеру понадобилось просить благословения для того, чтобы сыграть какую-то роль? Да и у кого? Твои родители давно уже отдали Богу душу, у кого ты собрался просить?
Джек (замявшись): Ну, у вас вроде как…
Арль: Вот так новость! Ну да, я же для всех вас как отец, но ты немного перебарщиваешь. Не надо меня настолько возвышать.

Казимир: Может мне тоже леща подпустить – заодно выясним, кто станет нашим следующим режиссером! (всеобщий смех)
Арль (всем): Цыц! Что за смех во время работы? (заботливо кладя руку на плечо Джеку) Ну же, молодой человек, скажи, что же это за роль такая, я озадачен.

Джек: Я собираюсь жениться.
Арль: Ооооо! Прекрасно! И кто же избранница?
Пьер: Зря ты это спросил.
Джек: Мишелина.
Немая сцена. Арль застывает с открытым ртом. Справившись с оцепенением, спрашивает: Ка-а-кая Мишелина?

Коллетт (подбегая к Джеку и слегка отстраняя его от Арля): Ну какая? – У нас одна Мишелина.
Арль: Моя Мишелина? Моя единственная дочь собралась замуж, а я об этом ни сном, ни духом? Вы разыгрываете меня.
Джек: Нет, это правда. Я давно собирался вам об этом сказать, но все не находил подходящего повода.
Пьер: Молодец, повод – подходящий.
Арль: Чтооо? А ну приведите ко мне эту негодницу? Где она? Мишелина! Мишелина! (уходит)

Коллетт (Джеку): Достанется теперь тебе. Что, подождать не мог?
Джек: Да куда ждать-то? Он же собрался…
Коллетт: Ну может отговорили бы еще.
Джек: А мне некогда ждать, жениться уже пора, пока она сама замуж не выпрыгнула за первого встречного.
Пьер: А что она сама-то думает?
Джек: Мишелина? Не знаю.
Коллетт: Как не знаешь? Ты что, с ней не разговаривал?
Джек: Да не могу (отмахивается от всех), как только начну, она все в сторону разговор уводит. А мне и так трудно, да еще ее лепет понимать надо как-то…
Коллетт: В общем, разговора не было?
Джек: Ну мне же еще сначала надо было благословения ее отца взять, а потом уже…
Коллетт: Глупыш (обнимает его и уводит)

Действие третье.

Те же и Мишелина.

Арль приводит Мишелину, выводит в центр, обращается ко всем: Сегодня, по истине, замечательный день! Как вовремя я обо всем узнаю. Нет, вы представляете, за чем я застал нашу мадемуазель Ветреность?
Мишелина, растрепанная, смотрит искоса и молчит, теребя в руках небольшой узелок.
Арль: Ну-ка скажи нам дорогая, куда это ты собралась? (оборачиваясь к зрителям) Поймал ее весьма удачно! Так сбегают только мыши с тонущего корабля.
Пьер: Ну, конечно, лучше затонуть вместе с капитаном.

Коллетт (появляется из-за спины Арля): Арль, что она сделала?
Арль (в бешенстве): Она чуть не сбежала, не сказав ни слова! Посмотри, вон даже вещи свои собрала.
Коллетт (подходя к Мишелине): Это правда?
Мишелина (чуть не плача): Неправда! Я записку оставить хотела.

Арль: Ну да, записка (достает из нагрудного кармана скомканный листочек бумаги), хоть бы писать научилась сначала…
Мишелина: Князь обещал научить.
Джек (протискиваясь сквозь толпу, возмущенно): Какой еще князь?
Арль (читает вслух): Пра-шу пра-стить меня за все. Я уха-жу. Это любовь. Князь Ливенгрин – мой бу-ду-ю-щий супрук. Мы будем с ним как Ромео и Жульетта. Пра-щайте.

Коллетт: Этот Ливенгрин… Кажется господин того гостеприимного замка, что приютил нас прошлой ночью?
Арль: Слишком гостеприимный, как я погляжу.
Мишелина (затравленно): Он очень добрый, вы его совсем не знаете, (с воодушевлением): А я, когда его увидела, сразу подумала, что именно таким и должен быть король Артур. Видели, какая у него королевская осанка, а мудрый взгляд, голос?
Арль: Да, пойми же, дурочка, не для тебя это все, не для тебя! Ты же актриса до мозга костей. Не будет никогда тебе счастья у очага, с прялкой и люлькой под боком.
Коллетт: Зачем так строго, Арль.

Арль (Коллетт): Сама подумай, мать, она же не сможет без сцены! Это же в крови! (резво карабкается на фургон, выпрямляется во весь рост и изображает триумф актера перед публикой с поклонами и поднятыми вверх руками): Это же мгновения настоящей жизни! Не проигранной, не придуманной, как кажется некоторым, а настоящей! Найти себя в этом – это величайшая удача на пути любого человека. Нам ничего не надо – мы нищие, мы только отдаем. За те крохи, что получаем в шапку, мы дарим людям надежду, мы учим их радоваться, скорбеть, понимать друг друга и себя, мы учим их жизни! Как сможешь ты (снижая тон, ласковее, обращаясь к дочери), милая моя мышка, Мишелинка, жить без этого? (спрыгивиет на землю) Ты же испортишь жизнь и себе и этому брюзгливому бюргеру. Любовь кончится, как только клетка захлопнется.
Мишелина (в слезах): Нннет…

Коллетт (успокаивая дочь): Надо обо всем подумать.
Джек пытается встрять в разговор, но Коллетт его жестом останавливает и говорит: Подожди, не время (уводит дочь).
Джек: Ну вот, опять не время. (обращаясь к Арлю): А как же я?
Арль: А что ты?
Джек: Ну, как насчет благословения?
Арль (резко): И не мечтай! Ей еще в куклы играть. И вообще, пока я жив, моя девочка не слезет со сцены ни под каким предлогом.
Пьер: Пока ты жив?
Арль: Да. Пока я жив. (всем): Ну что застыли? Спектакль окончен. В путь!

Пьер: В путь?
Арль (обнимая за плечи Пьера): Да, дружище, в путь… Некогда скорбеть по покою, которого у нас нет и никогда не будет, да и не должно быть. Мы слишком долго в пути, чтобы сворачивать. Мы в движении, и это движение вращает планету, именно оно. Поехали!
Все расходятся, собираясь в дорогу. Последними уходят Арль и Пьер.
Арль : Да и кто здесь еще, кроме меня, будет разгребать весь этот бардак? Больше некому.
Пьер: Больше некому.