А по ночам, когда мысли размазывались неясными бликами по стенам, и тишина наслаивалась минутами на одуревшую за день башку… из-под кровати вылазили две маленькие, весьма потрепанные тени.
Нервно оглядываясь, Крыс трепетно прижимал к сердцу небольшую помятую алюминиевую кружечку и, бормоча заклинание от воров, тянул за собой тряпичную куклу, безжизненную на вид, если не считать изредка моргающих синих глазищ. Это жуткое зрелище тянулось до самого подоконника, где кукла оживала, начиная в панике отбиваться от Крыса и пища «Ма-ма!». Но зверюге во что бы то ни стало нужно было затащить беднягу наверх.
— Ну что ты, вопишь? Нет, нет никакой высоты. Да ты же тряпичная — даже если и упадешь — ничего не будет.
Синеглазая продолжала всхлипывать и упираться. Крыс терял терпение, но продолжал уговаривать, обещая подружке и Луну и Звезды, и леденцы, украденные из буфетной вазочки и припрятанные в уголке за шкафом.
— Манннюююша, — ласково настаивал серый, — ну мы же договорились! Щас все пропустим.
Кукла в отчаянии падала на пол, театрально закатывая глаза и импровизируя обморок. Но, подхваченная цепкими лапками, все-таки поднималась на подоконник. Крысу приходилось каждый раз спускаться по шторке еще и за кружкой.
— Сейчас, сейчас начнется — в нетерпении приговаривал он, замирая перед тысячеоким ночным чудовищем, — смотри, Манюсенька, как мы в этот раз победим всех этих монстров.
Кукла сонливо хлопала ресницами и демонстративно зевала, изображая, как надоели ей эти звезды и эти сказки. Но спутник, воодушевляясь на великое, уже подставлял свою драгоценную кружечку под струящийся золотой поток, направляемый одной из планет Большой Зеленой Галактики.
Сознание робко пыталось еще как-то различать в темноте смутные, свивающиеся между собою фантастические образы неведомых чудовищ, кишащих вокруг золотого лучика, стремящихся лизнуть его языком, сцапать зубами или обвить хвостом.
— Ща мы всех победим! — радостно кричал Крыс, — никакие больше страхи не пролезут в нашу колыбельку. Манюш, помоги, — сказки обратно лезут.
Манюша прикрывала кружку передничком, и поток исчезал.

Колыбельки давно уже не было, стены комнаты уже не раз поменяли свой цвет, а сказки все продолжали сниться, отгоняя ночные страхи, тяжелые мысли, успокаивая и возвращая в детство.