В их варианте, оказывается, не было взрыва. И адвайцы не стали повелителями мира. Не верилось во все это, но очевидность, с которой пришлось столкнуться, говорила сама за себя. Это была та же страна, то же время, но с немного измененным прошлым и совсем другим настоящим.

— Значит, у вас до сих пор монархия? — не удержавшись от ехидной улыбки, спросила я Ричарда.
— Да, и нам это нисколько не мешает. У нас, практически, идеальный строй! И императоры ничем не хуже избираемых вами президентов, даже более профессиональные в делах политики и экономики, так как их еще в детстве обучают управлению государством. А клан Гледдисов очень харизматичен. Если бы вы всех не перебили во время революции…
— Мы, лично, никого не трогали! — резко перебила я его.
— Вот как? — вмешался в разговор Димка, — забавно… А что ты знаешь о нас? И откуда?
— Я ж историк, как раз и изучаю близлежащие по схеме миры. Ваш — так… средненький по развитию…
— Ничего себе — средненький! — возмутился Вова, — что ты тогда за нами следишь? Сдались мы тебе…
— Сдались, — кивнул Ричард и снова подошел к «историческому дереву», — глядите: ваша ветка одна из самых длинных, почти все дальнейшие ответвления выходят за грань исследуемого квадрата.
— А что за гранью? — спросил любопытный физик.
— Нам пока не удалось настроить приборы на дальнейшее развитие системы, но, предполагаем, что жизнь на Земле просуществует дольше 13 тысячелетий, а уж что будет потом…
— И никакие апокалипсисы… — начал было Димка.
— Апокалипсисы воспринимаются многими пророками как гибель несчастливых отрезков, — говоря это, историк показал нам на схеме обрывающиеся линии.
— А что там происходит? — спросила я, но уже догадывалась, какие могут быть ответы.

Полное уничтожение жизни на земле, в результате войн, глобальных катастроф или стихийных бедствий. Печальное зрелище: одна из веток обрывается почти полностью в десятке своих отслоений. Людям из мира М-456, куда мы попали, тоже не особо повезло. Их существование грозило продлиться не более 40 лет. И, даже не смотря на удивительно мощное развитие науки, ученые бьются в невозможности понять, почему происходит угасание, и как его остановить. И, вообще, можно ли его остановить?
Тщательное наблюдение за соседними ветками выявило однажды изменение, происходящее в схеме. Выяснилось, что она не статична, и некоторые отростки могут быть продлены. Но вот как?
Необходимость срочно искать зацепку и толкнула историков заглянуть в параллельный мир, за отгадкой этого изменения.

Что же у нас такого произошло, что дало возможность миру М-454, нашему миру, продлить свое существование еще на несколько тысячелетий вперед? Это и собирались выяснить местные ученые. И мы здесь оказались совсем не случайно…

Спрятавшись за небольшую перегородку, я начала переодеваться в выданный мне костюм. Он оказался несколько необычным, и весьма смущал меня: не привыкла я к столь облегающему покрою. Ни пуговиц, ни молний на нем не оказалось. Я, было, хотела уже спросить: «где тут застежки?», как края одежды сами начали прилипать друг к другу и без моего участия. Забавно. Но вот к длинному подолу я совсем не была готова. Юбка на мне — это уж точно фантастика! — Никогда не носила. Но повозмущаться толком не дали, жестко объявив, что у них де не принято женщинам ходить в штанах. Не принято у них…

— Ну, че уставились? — злобно прошипела я на своих парней.
— Первый раз вижу тебя в платье, — ответил Димка, странно посмотрев на меня, чем еще больше разозлил. Вовка едва сдерживался от хохотка.
Ричард оправдывался:
— Это традиция. У нас многое сохранилось с того времени, с которого наши пути разошлись. Вот если б еще и волосы у женщины оставались такие же длинные…
Я поймала хищный взгляд историка, руки которого уже тянулись к моим волосам, и инстинктивно отстранилась, спрятав за плечо свой драгоценный каштановый хвостик. У Ричарда блестели глаза, любопытствуя, он, все же, несколько раз умудрился потрогать мои локоны, расспрашивая, как мне удалось их отрастить. Да я и сама знаю, что прическа у меня ничего… Ну да ладно, расщедрилась я и выдала выпрошенный ученым волосок, с которым он тут же побежал к своим пробиркам.

Вот он, научный прогресс — загубили всю экологию. Волосы не растут, с природой, черт знает что, творится, живут не дольше 35 лет. Ричарду на данный момент было 23, уже считался чуть ли не стариком. И еще удивляются, почему мир их так скоро собирается разрушиться…

— Так, значит, ты за нами следил? — спросил Вова у нашего нового друга, пока они разглядывали молекулярную структуру моего волоса на небольшом круглом экранчике.
— Да, вы как-то связаны с изменением. Несколько недель назад состоялось незапланированное расслоение. Точка бифуркации сработала несколько раньше, чем должна была. В итоге появилась новая ветка, длиннее прежней и более прогрессивная. Вот нам и стало интересно, что же такого произошло.
— А как мы с этим связаны? — спросил Димка.
— Как-то вокруг вас все подсчеты крутятся. Скорей всего, вы что-то сделали не так…
— А, может, все-таки, так? — встряла я, заметив явное пренебрежение к нам этого умника.

Ричард оказался очень терпеливым рассказчиком. Ему еще многое предстояло объяснить, прежде чем мы согласимся на его эксперимент. А то — не очень-то хотелось залазить в сранные белые овальные штуки, типа кресел с проводками — пусть даже и ради науки. Страшновато разрешать кому-то, пользоваться своей нервной системой. Неизвестно еще, чем это все может обернуться. Но спасти своих параллельных соседей все-таки хотелось, очень уж прониклись мы бедами этого одаренного, но невезучего общества.