Осмысление Свободы.

Мне интересно, как Свобода трактуется в понимании Сартра. Она тесно связана у него с совестью и долгом. Осознание человеком, что в его силах и в его воле неминуемо приводит его к раскаянию в том, чего он не сделал, или в чем он участвовал, поддавшись тайным желаниям своей несовершенной души. Угрызения совести здесь абсолютизированы, возведены в закон дальнейшего существования, — это кара богов, возмездие в виде лишения свободы думать иначе. Это путы, сковывающие сознание, не дающие ему расслабиться и погрузиться в забвение от осознания своей вины.

И вроде бы есть преступление (убийство царя, в котором участвовал весь город своим молчанием, понимая, что это молчание и бездействие – есть тоже преступление), и налицо – наказание. И все вроде бы закономерно. Но вот странная фраза Юпитера о раскаивающихся жителях Аргоса:
«Совесть у них нечиста, им страшно, а запах страха, нечистой совести услаждает обонянье богов»

Зачем это богам? Им непременно нужно доказательство своего могущества в виде равновесного распределения добра и зла? Пока человек боится – он верит. Пока знает, что наказан и наказан не зря, даже знает, за что, более того – смиряется с этим и живет, нормально воспринимая все – при этом он несвободен. Несвободен от своего страха, от своего раскаяния, от своего несовершенства. А потому видит свое место в системе, созданной богом. Человек ощущает себя частицей, нужной, необходимой, он на месте, а значит все в норме. Это и есть гармония, создаваемая богами: держать все на своих местах.

Но Сартр нарушает эту гармонию, он с ней не согласен. Страдания людей не внушают доверие его герою, пытающемуся понять желание богов навязать такую гармонию новому сознанию – сознанию «новой формации». Это Орест, личность, одновременно и принадлежащая этой системе и выпавшая из нее.

«Отчего ж я так невесом, при стольких камнях в голове?» — говорит Орест о своей памяти, заполненной знаниями о мире. Эта легкость в нем – свобода выбора. Набор знаний дает возможность руководить своими поступками, распределяя свои устремления, как заблагорассудится душе. При наличии знания о множестве направлений и выбор становится богаче и свободнее:
«…вы свободны взять на себя любые обязательства и знаете, что никогда не следует себя ими связывать, — короче, вы человек высшей формации…» — Педагог Оресту.
«…ты дал мне свободу нитей, оторванных ветром от паутины и парящих высоко над землей, — я вешу не больше паутинки и плыву по воздуху» — Орест педагогу. Там же: «Запахи и звуки, шум дождя по крыше, дрожание света, — все скользило по мне, скатываясь по моему телу – я не пытался ничего ухватить, я знал уже, что все это принадлежит другим, никогда не станет МОИМ воспоминанием»

Сартр показывает свободного героя, любуясь его красотой и чистотой. Им возвеличена свобода до такой степени, что трагедия заключается именно в потере этого состояния.
Юпитер, как и любой другой бог, чувствующий, что теряет свое влияние, никогда не смирится с существованием такой личности. Орест – враг даже не самого бога, а той гармонии, что он воцаряет в мире. Это чуждая системе единица, понявшая себя не как часть целого, а как целое вне целого. И на счастье богов, наверное, что таких героев не много. И понятно здесь беспокойство Юпитера, говорящего царю Аргоса:
«Мучительный секрет богов и царей: они знают, что люди свободны. Люди свободны, Эгисф. Тебе это известно, а им — нет».

Но даже одного, знающего об этом, достаточно для беспокойства. Как опасна может быть такая личность устоявшемуся порядку, где достаточно одной статуи бога, чтобы принимать на веру его закон…
«Нужно, чтоб и они смотрели на меня: пока взор их прикован ко мне, они забывают смотреть в себя. Если я забудусь на мгновение, если позволю им оторвать взгляд…» — Юпитер Эгисфу о своей статуе.

«Если свобода вспыхнула однажды в душе человека, дальше боги бессильны. Это уж дела человеческие, и только другие люди могут либо дать ему бродить по свету, либо удушить» — Юпитер Эгисфу об Оресте.

О, да! Опасно это, дозволять понимать все, что хочется понять человеку.
«Я свободен, Электра. Свобода ударила в меня как молния» — Орест.
Но если «Все было предначертано. В один прекрасный день человек должен был возместить мои сумерки», как сказал Юпитер Оресту, то почему боги это допускают? Или свобода здесь — ящик Пандоры? Человек, помыслил богов несовершенными в допущенной оплошности, или это вовсе не оплошность, а специально задуманное событие, которое должно было произойти в мире человека?

«Я не хозяин и не раб, Юпитер. Я сам – свобода! Едва ты создал меня, я перестал тебе принадлежать» — Орест Юпитеру.
Орест берет вину города на себя, уводит за собой богинь мщения и стаи мух, обрекая себя на вечное раскаяние, — он жертвует свободой, но при этом все равно остается свободным в своем выборе. Он – персонификация перелома в сознании, дающего импульс к рождению нового сознания – сознания новой формации. Это толчок к поиску нового решения – другого, пусть даже и через жертву, но ради других и ради самого представления о свободе.

Возможно, это еще не все о Свободе, но мессия ушел, забрав с собой мух… оставив память о возможности сделать выбор не в свою пользу… но в свободе сделать этот выбор…