Я помню, как ужасно хотелось спать: веки смыкались, к изголовью медленно подбирался сон и сладостная расслабленность постепенно овладевала всем телом. Ослепительной белизны брюки в проеме двери. Он присел на корточки, разглядывая мою засыпающую мордашку. Моргнув пару раз, я попыталась закрыть глаза и не думать о нем, но Стас все сидел… я это чувствовала, и его взгляд на себе… нерешимость приблизиться и невозможность уйти…Он еще несколько раз возвращался, избалованный ребенок, мужчина, привыкший побеждать, садясь рядом, гладил мои волосы, шептал: «Ма-ша, мааашенька…». Почему так сильно к нему тянуло? Азарт оказаться игрушкой или доказать, что ломать их плохо? Стас снова дернулся, ушел. «Сомневающийся» — улыбалась я сама себе уже в полудреме.

Вернулся: «Пошли в ванную!» — «С ума что-ли сошёл?» Пытаюсь вырваться. Хочу спать! Да наплевать мне вообще на него, выискался тут… Но я уже в ванной. Дверь закрыта. Хныкая, сползаю по стене: «Нет!» «Ну почему? Никто не услышит, все спят»…
«Нет!» — Злится, чувствую это, хватается за ремень, я — за живот: «О-ой!»
«Маша! Что с тобой, маленькая? Да что же с тобой? Болит что-то?»
«Да, живот……………….открой дверь»

Кухня. Ни одного шкафчика. Раковина, забитая разовыми кружками, грязная занавеска, прожженная сигаретами, стол, два стула. Стас сидит в полной прострации: «Ты странная, ты знаешь об этом?»
Стою у окна…
Как легко быть чьим-то капризом… как трудно им не быть…
«Иди ко мне» — Осторожно прикасаюсь к его плечу, сажусь на колени, смотрю в глаза… чувствую, как отступает одиночество… как мир крепко смыкается вокруг нас, слепляя в один комок ручной глины. Власть и слабость перед нею — что еще нужно? Сама целую его, неистово, с дрожью…
Вдруг эта безбашенная идея: «Ты на моего бывшего похож!» — Обалденно таращится на меня, слегка отстраняя: «Вот те на! Ты поэтому…?» —
«Нет», — «Опять это нет…»

Он снова в проеме. Белые брюки. Прислонившись к дверному косяку, опять смотрит на то, как я беспомощно пытаюсь заснуть… Эта дурацкая череда начинает бесить. Встаю, начинаю распинывать Риту: «Пошли домой, утро уже почти, я маме обещала от тебя пораньше вернуться. Не бубни, вставай. Дурацкая эта ваша вечеринка… все равно я здесь спать не могу…»

Стас просто смотрел. Я поняла, что больше не увижу его, он тоже.
Ритка по дороге долго ворчала, что встали так рано и все переспрашивала: было ли у меня что-то с ним. Нет. «Как это нет? Вы же…» — «Нет» …нет… да и зачем… я же понимала, что это всего лишь каприз, маленький такой каприз на одну случайную ночь…