Не пей вина, Гертруда!
Вины не стихнет боль…
Любовь сладка, покуда
Со дна не встанет соль.

Прими, как есть, расплату
За слишком праздный пир
Не серебром и златом,
А звоном двух рапир!

Судьбы теченье слепо,
Ломая все вокруг,
Оно вернет к рассвету
Разорванный лишь круг.

Без хмеля и без блуда
Пусть горек час ночной,
Не пей вина, Гертруда,
Из кубка с тишиной!

Пусть так тепло твое гнездо,
И хладна эта осень,
Я забываю все, что ДО,
Чтобы продолжить ПОСЛЕ.

А ты спешишь закрыть окно,
Чтоб задержать беспечность
Недоигравших мотыльков,
Забыв про скоротечность…

Но эти крылья мне даны
Ведь именно тобою!
Прими как есть: теперь они
Руководят судьбою.

Не плачь, Родная, и закрой
За мной плотнее двери,
Ведь мы же видели с тобой
И пострашней потери…

Прервав свой путь на половине,
Я так хочу увидеть ту,
Что манит блеском на вершине,
Даря надежду и мечту.

Но свет в глаза ударит больно,
И слепота накроет взор
За то, что дерзость свою вольно
Я так впускаю в разговор.

Кто я! — Лишь путник на дороге
Из серой пыли и песка,
Искатель смысла в старом слоге,
Что ускользает сквозь века…

Я на колени встану. Все же!
О, Мать Богов, прими мой дар!
Чтобы мурашками по коже
Лишь разошелся твой удар

Прийди,
Сомкни в замок ладони,
Умерь гордыню и раскайся;
Самой себе в счастливой доле
Хоть на мгновение признайся.

Пусть за стеной гроза и холод,
И капли силы в жилах стынут,
Твой сад из роз еще так молод, —
Не превращай его в пустыню.

Не бойся времени поток
Принять на плечи, хоть и больно
Смотреть, как падает цветок,
И входит осень произвольно.

Так нежен голос, и глаза
Искрятся чем-то новым,
Но оставаться мне нельзя
В чертоге Казановы.

Отдай ладонь, пусти за дверь, —
Спасенье где-то рядом;
Не для тебя я, ты поверь,
Пришла дождем и градом.

Не задержать минуту грез
Прелестными речами.
Все то, что ты в мой мир привнес,
Я выброшу ночами.

И будет лодка без тебя
Скользить рекою лунной,
Не вспоминая, не любя
Той песни звонко-струнной…

Лишь только загляну на миг
В мечту о сладком роке,
Чтобы запомнить без вериг
Всю правду о пороке.

Рассыпались грезы под звон хрусталя,
Не выдержав прозы, сбегаю в поля,
И в ветре шумящем щемящей тоской
Ловлю звуки неги несмелой рукой.

Но тают снежинки, как детские сны,
Бегущие в полночь, той первой весны,
Оставив в ладонях лишь слезы морей,
Разбитую лодку и пару теней.

Там взгляды-туманы и речи обман
В себя принимает немой океан,
И волнами грусти играет прибой,
А время смеется над этой игрой…

Так стоит ли плакать, и стоит ли петь
Тому, кто, как прежде, не может взлететь,
Блуждая тропинками спутанных фраз,
Приняв за алмазы слезинки из страз?

Я таю… прости меня, милая мгла,
За то, что забыть о тебе не смогла
И то, что пройти не могу до конца,
Сняв горечь сарказма, как маску с лица.

По серым улицам бродить
Асфальтовой тропою,
Чтоб этот город полюбить,
Ты будешь не со мною.

Мелькают в окнах огоньки,
Своим теплом не грея
Глядящих с грустью в козырьки,
Опять минуя двери.

По желобам стекают с крыш
Тоскливые причуды,
И ночь крадется, словно мышь,
На каменные груды.

Возьми же страх ее в ладонь, —
Пусть спутница не плачет,
Горя под ветром, как огонь,
В своей слепой удаче.

Я подарю вам этот лес
Кирпичных исполинов,
Пока владеет мною бес
Страдальческих мотивов.

А для себя совсем чуть-чуть
Оставлю капель цвета
И нарисую что-нибудь
Такое же к рассвету.

И в одиночестве своем
Забуду слабый абрис,
Ушедший в сумерках в проем
Искать похожий адрес…

Что я здесь делаю — не знаю,
Мне эти стены не нужны,
Я в этих залах замерзаю
От равнодушной белизны.

Но стол накрыт, и гости в сборе,
Я слышу тосты, как во сне,
Вино, разлитое, как море,
В бокалах тянется ко мне.

Кто эти люди? Эти дамы?
Мужчины? Дети? Старики? —
Все краски многоликой гаммы —
Без цели — лишь бы вопреки.

Одни смеются, кто-то плачет
А кто-то спит уже давно.
О, как узнать, что это значит?
И кончится когда оно?

Лишь ты молчишь. Прикрыты веки.
Мой призрак белый, ты не мной!
Хоть мы и связаны навеки
Необрываемой тесьмой.

И я молчу. К чему стенанья?
Одна удача — твой визит!
Ты здесь! На пире. Как признанье,
Как самый ценный реквизит!

И эти мысли душу греют, —
И я пою, смеюсь, живу!
Ведь я иначе не умею
Ни в зыбком сне, ни наяву.

Но я замешкалась, и вечер
Тебя сокрыл среди теней.
Глаза так больно режут свечи
Средь коридоров и дверей!

Я обошла углы все дома,
В глаза вгляделась всех гостей
И поняла, что не знакома
Я с этой публикой теней.

И холод в сердце вдруг проникнул
И разум дымкой обернул, —
Ты ускользнул и не окликнул,
Не попрощался, не взглянул…

Мне не нужны все эти маски!
И стены эти ни к чему!
Я убегу из этой сказки,
Присев к порогу своему.

В последний раз взгляну в пространство,
Где до сих пор идет игра:
Давно уж выбраться из транса
Чужих иллюзий мне пора.

Но что это? — Я грежу верно…
Иль миражи рождает свет,
Что от луны неравномерно
Твой освещает силуэт.

И распрощавшись с маскарадом,
Преодолевши коридор,
Ты ЗДЕСЬ, со мной садишься РЯДОМ,
Не начиная разговор.

А что слова? — Они лишь звуки,
Что опошляют краткий курс
Неизучаемой науки:
Друг друга слышать слабый пульс.

Вот так всегда! — На том этапе,
Когда ты ближе и теплей,
Рассвет врывается внезапно,
Смеясь над глупостью моей!

И я смеюсь! Тоски посланник,
Мой гость ночной, спеши уйти
Блуждать и дальше, словно странник,
Чтобы замену мне найти.

Все те же поезда
Проходят мимо окон.
Их вечная езда
Вокруг свивает кокон.

И я по кольцевой
Все время возвращаюсь
К борьбе с самой собой,
Где часто в чем-то каюсь,

Чтобы перечеркнуть
Все то, что отболело
И время повернуть
На то, что не успела.

Но стрелки на часах
Не терпят замедлений,
Сгоняя в попыхах
Со станции «Сомнений».

Состав не будет ждать
Того, кто задержался
О главном рассказать,
Но что-то вдруг замялся.

Он все решит за нас
В минуту колебаний,
Гудком подав нам глас
К началу расстояний.

К чему нам этот страх,
Когда немеет слово,
Все обращая в прах
И возвращая снова?

Я еду в новый век,
Считая километры,
Столбы и русла рек,
Что овевают ветры.

Дорога далека;
Стремительная тряска,
Как горная река,
Рождает лишь опаску:

Кто знает, что опять
Нас ждет от остановки,
Где новое начать
Так хочется с концовки?

А может переждать?
И, проезжая мимо,
Мне снова промолчать
О том, что не рушимо?…

Она рисует ночь
Упрямо,
Безнадежно.
Мы ей спешим помочь,
Но это не возможно.

Бумага терпит гнет
Пролитой акварели
И ждет, когда пройдет
Период канители.

Но даже среди сна,
Отбросив бремя сует,
Ночные небеса
Душа ее рисует.

Окутывает жуть
Таинственной преградой
Начатый только путь,
Куда идти не надо.

Нам страшен этот цвет, —
Сжимается сознанье,
Ведь в мире хуже нет,
Чем ужас от незнанья.

И мы спешим помочь,
Выбрасывая черный
И возвращая дочь
В мир более спокойный.

Но что же ты грустишь?
И очи прикрываешь?
И день, и ночь молчишь?
И таешь…
таешь…
таешь…